А бродский мы построили дом

Хедлайнер «Архстояния» этого года — Александр Бродский, который впервые за десять последних лет построил в парке масштабный объект. «Афиша Daily» собрала для желающих отправиться в паломничество по его инсталляциям гид с картой и комментариями куратора и художника

Художник-архитектор (так сам он себя и называет) Александр Бродский не любит давать интервью, и его можно понять: о том, что он делает, трудно рассказывать словами.

Формально говоря, он создает нестабильные во времени и пространстве композиции из выбеленного — или, напротив, черного — дерева, найденных материалов, фрагментов домов, глины. Его объекты могут напоминать сараи или детские игрушки, деревенский туалет или глиняный город. Но часто они существуют в формате временной архитектуры, которую, как солнечный ветер, можно застать, только если точно знаешь, где и когда именно это происходит. «Тепляки» во дворе «Стрелки» простояли всего одну зиму 2011 года, в том же году случилось главное (по мнению жюри премии «Инновация») событие в отечественном искусстве — с помощью простых подсвеченных полотнищ заброшенная фабричная цистерна для воды превратилась в совсем другое пространство.

Этой весной Александр Бродский переделал душный советский кабинет директора Пушкинского музея в двухэтажное пространство, наверху которого — пустой белый зал с люстрой и столом, напоминающий то ли рай, то ли чистилище, а внизу — лабиринт из витрин и музейных экспонатов, среди которых была, например, собственная коллекция плавательных рыбьих пузырей. В «Проливе» он придумал секретный зал, где после пары настоек серьезно штормит, на Венецианской биеннале-2016 — покосившийся сарай под названием «Приют одинокого шахматиста», а в «Триумфе» недавно показывал забавную инсталляцию с ковровой дорожкой и сотней тапочек — тоже о загробной жизни.

Все его объекты, скульптуры, инсталляции, дома созданы как будто бы очень просто. Из отживших свое вещей и материалов при помощи незамысловатого решения света или звука ему удается создать фирменную атмосферу «бодрого уныния». Кто-то говорит, что он единственный сражается за русскую архитектуру, показывает человеческую душу, работает с воспоминаниями, руинами (что интересно, и игрушки, и детали советской жизни, и античные руины — все для него одного порядка археология) и памятью.

Все критики наделяют работы архитектора экзистенциальными отсылками, но факт остается фактом: Александр Бродский — архитектор из бывших «бумажников» (так называют группу позднесоветских архитекторов, которым не удалось встроиться в индустрию, но их бумажные конкурсные проекты произвели сенсацию во всем мире), любимый всеми и бесспорно культовый, который не построил пока ни одного городского дома (впереди, правда, его первый большой дом на новом «ЗИЛе»). Поэтому чтобы увидеть его большие работы, приходится совершать настоящее поломничество — например, к фирменно наклонившемуся ресторану «Причал» в бухте Радости.

В этом смысле «Архстояние» превратилось не только в архитектурный парк, направление которому задает большой художник Николай Полисский вместе с командой фестиваля, но и в уникальное пространство, где собраны сразу три объекта Бродского, которые можно увидеть в любое время года, в любую погоду — и поразмышлять о том, как он, великий архитектор, менялся вместе с парком.

Кроватка (2006)

пугающая местных инсталляция около кладбища

К 2006 году Никола-Ленивец уже заработал вполне себе репутацию огромной фабрики искусства благодаря чуду, которое сотворил Николай Полисский: вместе с местными жителями он здесь слепил толпу снеговиков, сложил огромный зиккурат из сена, построил на излучине реки плетеный маяк. Постепенно появилась идея фестиваля, и в 2006 году наконец все сложилось. Построить собственные объекты Полисский вместе с неизменными кураторами фестиваля — Антоном Кочуркиным и Юлией Бычковой — позвал своих друзей, у многих из которых за годы работы над так называемой «бумажной» архитектурой скопилось много непостроенных объектов. Поэтому строить каждому предложили свою мечту. Одним из этих архитекторов стал Александр Бродский.

Его «Кроватка» в окружении забора с калиткой усилиями Николая Полисского сохранилась до сих пор. Она стоит на спуске холма и смотрит в сторону реки, совсем недалеко от кладбища рядом с Троицкой церковью. Называют ее иногда «могилкой».

Ротонда (2009)

Камин в окружении окон и дверей

В 2008 году мы работали над очередным фестивалем — на деньги гранта Евросоюза, чем выделялись на фоне кризиса вокруг. Одной из наших задач было выйти на новую территорию, и мы предложили Саше Бродскому создать знаковый объект на середине поля. На уровне интуиции мы почувствовали, что ему удастся угадать дух этого места, и он действительно смог: нарисовал на салфетке «Ротонду». Я думаю, что настоящее мастерство архитектора заключается в том, что тебе удается попасть не только в идею, но также в бюджет и срок — с тем грантом мы получили строго отчетные деньги, которые не могли превышать. А Саше удалось как-то все поженить между собой, и буквально за полтора месяца на поле появился новый объект.

Интересно, что в «Кроватке» местные боятся лежать — они считают, что это плохая примета. Но для многих наших посетителей это приятные ощущения и шикарный вид. В «Ротонде», конечно, царит совсем другое настроение: ветер дует, пока ты прогуливаешься по галерее, и наступает внутреннее ощущение торжества. С верхней площадки весь Никола-Ленивец как на ладони, и в этом доме намного больше функции. Я бы не побоялась сказать, что если анализировать творчество Бродского на нашей территории, то можно увидеть, как он развивается благодаря Никола-Ленивцу как архитектор — от чисто художественного высказывания до фундаментального строительства. В конце концов, как говорит он сам, где еще сегодня возможно построить такой невероятный дом, как не в Никола-Ленивце?»

Вилла ПО-2 (2018)

напоминание о стране заборов

«Еще с юности я обратил внимание на бетонные заборы. Они окружают нас со всех сторон еще с пятидесятых годов, но никто на них как будто бы не обращает внимания. А я на них всегда смотрел очень внимательно и очень любил.

В какой-то момент решил, что можно использовать их как строительный материал, построить дом. Оказалось, что из-за своей обыденности он хорошо сочетается абсолютно со всем, вписывается в любую среду: природа, город, деревня — абсолютно неважно. Так появилась «Вилла ПО-2». Когда искали место под «Виллу», мне хотелось, чтобы в одно из окон было хотя бы немного видно другую мою работу, «Ротонду». Воспринимать «Виллу ПО-2» нужно как жилой, гостевой дом: приходить туда большой компанией друзей, общаться, проводить время и, конечно, оставаться на ночь».