Дом который построила наташа
Дом, который построил Илья: каким получился фильм «Дау. Наташа»
Кинокритик Егор Москвитин объясняет, что не так с самым скандальным фильмом Берлинале. Внимание: в этом тексте пересказывается сюжет картины, а также разбираются сцены насилия. Если эти описания могут вас расстроить (или вам нет 18), то лучше почитайте вот этот материал Егора о самых интересных картинах фестиваля.
Отобранный для основного конкурса Берлинале фильм «Дау. Наташа» – лишь 150-минутный фрагмент 700-часового киноэксперимента режиссера Ильи Хржановского. Проект продолжался больше десяти лет, в нем были задействованы тысячи людей (пишут о 352 тысячах участников кастингов!) и самая большая съемочная площадка в Европе – созданный в Харькове «институт» площадью 12 тысяч квадратных метров. Непрофессиональные актеры с самым разным бэкграундом (в том числе неонацисты во главе с Тесаком, бездомные, бывшие секс-работники и ветераны КГБ) и публичные интеллектуалы месяцами жили внутри воссозданного советского научного центра, играя доставшиеся им роли (буфетчиц, ученых, гэбистов) не по сценарию, а – по крайней мере, так декларируется – по наитию. А 35-миллиметровая пленка фиксировала все самое главное, что с ними происходило. Из этого получилось минимум 13 фильмов, пять из которых в этом году будут показаны на кинофестивалях. В планах – сериал и онлайн-платформа вроде Netflix, своеобразный интерактивный музей советского тоталитаризма. А Берлин – самый политизированный из киносмотров планеты – был выбран, чтобы выпустить этого джинна из бутылки.
Фото: Phenomen Films
Провокация удалась: фильм яростно ругает чувствительная к теме тоталитаризма немецкая пресса и очень хвалит из-за океана и моря пресса англоязычная. Жюри фестиваля во главе с Джереми Айронсом нашло способ отметить ленту, не отмечая ленту: награду за личный художественный вклад получил ее оператор Юргенс Юргес, ветеран картин Фассбиндера и Вендерса. А среди российских критиков по поводу «Дау» и вовсе вспыхнула гражданская война. И следить за ней можно уже не только в Facebook и местных СМИ. Пять журналистов обратились с открытым письмом к руководству фестиваля (и на текст обратили внимание в Variety), а несколько активистов с плакатами пикетировали церемонию вручения премий. Причина протестов – существенное количество сообщений о физическом, психологическом и сексуальном насилии, которое могло иметь место на съемочной площадке. Пока протестующие в меньшинстве, а внезапно бурная реакция коллег на их обращение к фестивалю в какой-нибудь Америке совершенно точно была бы квалифицирована как cyber bullying. Но Россия в этом смысле не Америка, и Германия, как выяснилось, тоже.
Все это оставляет ровно два способа писать о фильме «Дау. Наташа» – либо полностью отбросить его контекст, либо не забывать о нем ни на секунду. Вторая задача – для журналистов-расследователей, труд которых гораздо сложнее и ответственнее, чем дежурная работа кинорецензентов. Им предстоит собрать и подвергнуть критическому анализу огромное количество информации, и только тогда с «Дау» все станет ясно. Но первая задача вполне по силам нам. Ниже – попытка взглянуть на картину «Дау. Наташа» как на театр без закулисья.
Фото: Phenomen Films
Так вот, вне своего контекста фильм выглядит на удивление скромно. Он должен был вызывать ярость или восхищение, уважение или презрение, но без внешних страстей вызывает в основном скуку. Гроб, вокруг которого целый год водили хороводы защитники и обвинители, оказался пустым. Ничего нового и поражающего воображение картина не сообщает, и ее скромный художественный результат кажется особенно обидным и нелепым на фоне стоящих за ним титанических усилий.
Но если все же о них забыть, то история перед нами такая: где-то в СССР 1952 года есть институт, в котором трудится Лев Ландау, но его самого именно в этом фильме мы не увидим. Главная героиня «Наташи» – буфетчица. Вот она кормит непутевых ученых и угрюмых военных. Вот она дает апельсин маленькому мальчику, участие которого в проекте тоже вызывает вопросы – но мы пообещали их не задавать. Вот она бьет свою напарницу Олю – то ли за то, что та помоложе, то ли за то, что не помыла полы. Вот подруги пьют и говорят о любви – сначала вдвоем, а потом в компании ученых. Вечеринка заканчивается почти бессознательным сексом Наташи с французским ученым (того играет настоящий французский ученый). На следующий день женщина узнает, что нежный любовник к ней не вернется. Тогда она снова срывается на напарнице, напаивая ту до рвоты и унижая; этот пьяный хардкор-мамблкор с неизобретательной матерщиной и растерянными импровизациями длится минут 40. А еще через день Наташу вызывает сотрудник МГБ (его действительно играет бывший следователь-дознаватель, ныне покойный) и склоняет к доносительству. Женщина сопротивляется, мучитель ее бьет, раздевает, окунает лицом в тюремную парашу и заставляет ввести себе во влагалище горлышко бутылки коньяка. Кажется, этот эпизод все же сымитирован – в отличие от убийства свиньи в 5,5-часовом полотне «Дау. Дегенерация», которое в основной конкурс не попало и потому может позволить себе гораздо больше тьмы. После допроса Наташа подписывает все нужные МГБ бумаги и пьет со своим палачом, то ли пытаясь его соблазнить, то ли действительно испытывая к нему сексуальное влечение. Затем идет домой, а на следующий день снова срывается на Оле, которая не моет полы. Титры.
Фото: Phenomen Films
Говорить, что фильм безнадежен, нечестно: хорошего и профессионального в нем хватает. Неопытные актеры образуют органичную массовку, а талантливый звукорежиссер мастерски – в традициях Германов – объединяет их сонное тревожное бормотание в шум эпохи. Оператор Юргес действительно заслужил свой приз: его умение находиться на площадке, не выдавая себя, и быстро фиксировать детали без сценария (если того и правда не было) восхищает. Предметный мир воссоздан так тщательно, что не замечаешь ни пресловутые бритые женские ноги и лобки, ни то прискорбное обстоятельство, что из самой большой в Европе съемочной площадки в фильм попали всего четыре-пять одинаковых комнат. А актеры-дебютанты Наталья Бережная (буфетчица Наташа) и Владимир Ажиппо (мучитель из МГБ) на коротких дистанциях играют удивительно убедительно – но сложно не думать о том, какими средствами достигнут этот результат, который профессиональным артистам дался бы куда легче.
Проблема в другом: фильм не сообщает ровным счетом ничего нового ни о тоталитаризме, ни о русской душе; разве что дискуссии вокруг него позволяют лучше понять день текущий. «Дау. Наташа» – фильм, в силу самой стратегии своей дистрибуции предназначенный только для синефилов. Но как раз их он ничем не удивит. Про интимное сожительство женской чувственности, лелеющей мир, и мужского ума, разрабатывающего ядерные бомбы, уже написал (и сделал это куда убедительнее) в коротких «Волнах» Владимир Сорокин – тот самый писатель и сценарист, который в итоге не сошелся с режиссером «Дау». Про сексуальный подтекст отношений жертвы и палача мы знаем из «Ночного портье». Реалити-шоу, в которое превратились съемки «Дау», уже имело место и внутри самого сценария, и на площадке долгостроя «Трудно быть Богом». Импотент-тюремщик уже насиловал бутылкой свою жертву в фильме «Груз 200» – и эта сцена выглядела куда омерзительнее и страшнее, а психика профессиональных актеров, которые в ней снялись, пострадала наверняка меньше (впрочем, об этом нельзя судить). А наши пьяные вакханалии гораздо точнее продюсирует в «Кроткой» Сергей Лозница – тоже режиссер повторяющихся приемов, но явно более одаренный. Цвет, свет и запах тоталитаризма «Дау» заимствует у фильма «Хрусталев, машину!». Объяснение, почему бесчеловечной системе важно овладеть телом каждого из своих рабов, куда нагляднее дается в книге и фильме «1984». И так далее, и так далее. Победивший на Берлинале фильм «Зла не существует», описывающий жизнь тюремщиков и смерть заключенных в современном Иране, куда эффектнее и эффективнее решает все задачи «Дау. Наташи» за 30 секунд – именно столько в нем длится сцена повешения приговоренных к казни.
Нет, в самом деле, что нового можно узнать из этого фильма? Что чужая душа – потемки, а русская душа – броненосец «Потемкин»? Плавали, знаем. Что Наташа, выбирая между буржуазным Люком (который делает куннилингус) и необузданным Лешей (который «требователен в сексе»), на самом деле голосует за всю страну? Ну такое. Что человек, которому страшно и больно, если его сильно напоить, начнет блевать страхом и болью? Наверное, это открытие лишь для непьющих. В фильме говорят, что рыба – символ христианства, а коммунизм – радикальная версия христианства. После чего чекист требует буфетчицу признаться, что француз вставлял ей во влагалище рыбу. Это что, такая изощренная метафора крещения Руси? Окей, вот это уже интересно.
Разрушению зловещего института в проекте «Дау» посвящен целый фильм – «Дау. Дегенерация». Но на самом деле омертвление клеток этого проекта происходит в каждом кадре. Герои из 1950-х отчего-то говорят на современном языке, причем из лингвистических ляпов запоминаются даже не «бомба», «слишком много негатива» и «реальная стерва», а фраза «Кака така любовь?» – цитата из фильма «Любовь и голуби» 1984 года. Неуклюжие переходы с одной темы на другую в бесконечно длинных и вымученных диалогах – не пример парадоксального мышления, а доказательство хаотичного построения истории. Досадные мелочи разрушают грандиозный замысел. Фильм рассыпается с первых секунд, и за него даже обидно – наверное, это и есть стокгольмский синдром.
Но если забыть про эмоции, то останется спокойно признать, что ничего нового «Дау. Наташа» не сообщает и заметной художественной ценности не имеет. Это не плохое и не хорошее фестивальное кино – просто рядовое. Точно так же как ничего нового о фильме не сообщает эта рядовая рецензия – поэтому ее так не хотелось писать. Но внезапно выяснилось, что коллеги, отказавшиеся видеть в пустоте красоту, оказались в меньшинстве. Нужно чуточку их поддержать.
Фото обложки: Phenomen Films
Егор Москвитин
Источник
Дом, который построил не Джек, а @natashasumra — Westwing Интерьер & Дизайн
Тук-тук-тук! Наталья открывает нам двери и впускает в свой загородный дом. Стильный дизайн, много зелени и милые соседи – все как в фильме. Как же она создала такой уют?
Дом – это не несбыточная мечта, а вполне реальная возможность. Ведь не обязательно это должен быть дворец с башнями, окруженный рвом. Маленький уютный деревянный домик вместо квартиры – реальность для многих. Наталья, например, присматривала себе квартиру в городе, но неожиданно задумалась о собственном дому и – вуаля! Неожиданность переросла в действительность. А городские привычки остались до сих пор, ведь до города всего 20 минут.
Вдохновение Наталья искала в зарубежных блогах и Pinterest (а вы можете вдохновиться такими историями из нашего журнала). Для обустройства дома всегда полезно почерпнуть информацию из знаменитых книг:
- “Моя спальня, она же кабинет” Джоанна Торнхилл
- “Remodelista. Уютный дом” Марго Гуральник, Джулия Карлсон
- “Умный интерьер. Профессиональный подход к декорированию” Элейн Гриффин
Это и вдохновляющие картинки, и полезные тексты о стиле, дизайне и организации пространства.
Не стоит думать, что за городом совершенно нечем заняться. Развлечений в собственном доме всегда хватает. Начиная от косметического ремонта и тщательного пересмотра вещей в гардеробной, заканчивая облагораживанием участка. Наталья поделилась с нами, что во время самоизоляции разбила свой первый в жизни огород. Загляните к ней в инстаграм @natashasumra, возможно сейчас она уже собирает свой первый урожай!
В карантин у всех нас появились “свои” местечки в доме. У кого-то это балкон, который наконец-то перестал быть захламленным и ненужным. У кого-то – кровать, из которой даже можно проводить брифы. Для нашей героини любимым местом стала терраса. Теплые летние деньки позволяют проводить там много времени: завтракать, ужинать и просто сидеть в гамаке с книгой и чашкой чая. И не страшны никакие вирусы – прелесть своего дома именно в территории, где можно много гулять.
Этот дом – настоящее деревенское сканди. И именно так описывает свой стиль Наталья. Единственные яркие краски тут – растения и цветы. А спокойные оттенки лишь изредка могут быть разбавлены другими цветами: в прошлый Новый год это был красный.
Вообще интерьер хозяйки наполнен необычными вещами. Есть и старинная мебель с дачи, есть и предметы, сделанные своими руками. Возможно, легче купить деревянную вешалку, но ведь гораздо интереснее самим создать все, что хочется! Главное подходить к этому делу с фантазией и рукастым мужем.
О чем мечтает каждый садовод? Правильно, о плодовых деревьях. Ведь так хочется самому вырастить вкусные фрукты, чтобы радовать ими свою семью. И Наталья не исключение. На ее участке уже есть парочка молодых деревьев – яблоня, груша, сирень. А в ближайшую осень планируется пополнение и расширение сада.
Как мы уже говорили, в доме есть самодельная мебель. Мастерство Натальи и ее мужа не знает границ – состаривание глиняных горшков, раскладная сушильная система, деревянный стол будущему первокласснику. А на границе маячит еще одна постройка – мастерская-сарай, которая позволит не захламлять дом различными инструментами.
Вам также может быть интересно:
Про все и сразу: английский дом с разных сторон
Эпохальный интерьер V-X веков: здесь русский дух, здесь Русью пахнет!
Загородный дом: кто живет в нем?
Anna Lukanina
Источник
Наташа Барбье: Дача — это не каторга, а радость и удовольствие
Когда пандемия «рассовала» всех по загородным домам, Первый канал запустил программу «На дачу!» с Наташей Барбье. И вдруг выяснилось, что это — больше, чем телепрограмма. В ней — философия новой сегодняшней жизни. «Ничего, что меня часто об этом спрашивают? Это вас не смущает?» — рассмеялась Наташа Барбье, когда мы начали беседовать для «РГ». А как же иначе? Потому что все понимают, что тема дач, которая для нашей страны была актуальна всегда, вдруг стала еще важнее, чем обычно. Многие переместились на дачи не только на летний период, но и остаются на них зимовать. А что будет дальше?
Как появилась программа про дачу? Кто ее придумал?
Наташа Барбье: Здесь нет никакой моей заслуги. До этого была программа «Идеальный ремонт», которая закончилась в прошлом году. А в этом году, в связи со всеми обстоятельствами, Первый канал запустил два проекта «На дачу!». Один шел по воскресеньям с Ларисой Гузеевой. А по субботам — со мной. Думаю, что по поводу программы решали продюсеры, в частности, креативный продюсер нашей программы Анна Маркарян. Мы просто начали работать. Еще в апреле я вела прямые эфиры с дачи, поскольку был жесткий карантин. В онлайн-формате разговаривала с дизайнерами о том, как можно дом украсить, что изменить, как сделать ремонт, что посадить на балконе. С 1 мая мы уже начали работать, что называется, «в грунте». Поначалу довольно осторожно, потому что не знали, как развивается пандемия, что будет. Мы и сейчас соблюдаем все возможные меры безопасности.
Те счастливцы, у которых оказались дачи, а их очень много в нашей стране, сами себя и выручили. И родственников взяли, и друзья объединялись на дачах. Я сама так сделала, и это был довольно неожиданный опыт. Мы с тремя подругами засели в карантин на даче. И каждый взял на себя какие-то обязанности. Кто-то готовил, кто-то мыл посуду. А на мне был весь сад-огород. Близкая тема (смеется).
Так что я рада, что мы трансформировали нашу программу той же командой и перешли на формат дач. Потому что мне все это душевно очень дорого.
Вот почему ваша программа не просто рассказывает, что можно делать на дачах, она, повторюсь, дачную философию жизни несет.
Наташа Барбье: В Инстаграме нашей программы буквально два дня назад кто-то из подписчиков написал замечательные слова, мол, у вас столько любви — к дачам, к профессии, к тому, что вы делаете, «На дачу!» хочется смотреть уже из-за этого. Мне было очень приятно это читать. Я бы сказала, что философия у нас очень позитивная. Мне действительно нравится делать что-то приятное и хорошее людям. Причем не по принципу «мы вам подарим то, что сами хотим». А сделать это так, чтобы человеку было удобно и действительно нужно.
Я на своей собственной даче бываю раз в месяц — навещаю родственников. Потому что мы все время работаем. Без выходных
Второе, и это было и в «Идеальном ремонте» — это то, что мы сами формируем свою среду обитания. Есть вещи, на которые мало можем повлиять, они бывают какие угодно — климатические, политические… Но есть что-то, что можем изменить сами: помочь человеку, посадить грядку, убрать квартиру, спасти на улице собаку или котенка. Вот эта концепция небольшого, пусть малого, но доброго дела мне близка. Если говорить о 19 веке, то мое — это теория малых дел. Теория провинциальной интеллигенции. Я же сама из провинциальной интеллигенции, из Саратова. Так что у нас программа деятельного, хорошего, помощи себе и другим, и, конечно, она не только про ремонт.
Есть у вас любимчики среди героев программы? Может быть, думаете: как хорошо мы сделали у них на даче, потом надо будет у себя это повторить.
Наташа Барбье: Надо понимать, что я не могу знать все на свете. Я — не архитектор, декоратор, дизайнер и так далее, я — журналист, ведущая, которая хорошо знает тему. Но в нашей стране есть много прекрасных, талантливых специалистов. А еще — новые технологии, материалы… Получается, что порой в процессе съемок программы я сама учусь. Например, никогда не задумывалась о том, как удобно сделать фундамент на ввинчивающихся в грунт сваях. А этим летом мы сделали таких довольно много. Теперь я загорелась — хочу, например, сделать беседку на свайном фундаменте. Или смотрю, как люди работают с деревом, думаю: «Я бы тоже так сделала». Но до самой себя у меня руки не доходят. Я на своей собственной даче бываю раз в месяц — навещаю родственников. Потому что мы все время работаем. Без выходных.
Участок дома Алисы Фрейндлих превратили в Белый сад и сделали там детскую площадку в экостиле для правнуков актрисы. Фото: Предоставлено редакцией программы «На дачу!» с Наташей Барбье
А что касается героев?
Наташа Барбье: Нам с героями везет. И они все видят, потому что мы не секретничаем, часто работаем на тех дачах, где люди продолжают жить. Мы наблюдаем за ними, они — за нами: как мы работаем — с шутками, с хорошим настроением. И, как правило, они к нам тепло относятся. Но есть герои, которых вспоминаю не только с любовью, но и с благоговением. Например, Сергея Юрского, которому мы делали дачу. Мы в этом году практически полностью переделали старенький деревенский домик для Нины Николаевны Усатовой в Петербурге. Актриса по-настоящему народная, масштабная, глубокая, необыкновенно яркий и интересный человек… Мы попали в ситуацию, когда, взявшись за переделку чего-то одного, поняли, что будем делать все. 19 окошек надо было поменять, крышу перестелить. Как Тимур и его команда — веселые человечки пришли и начали колошматить все (смеется). И вдруг пошли дожди — проливные ливни. Мы в резиновых сапогах в почву проваливались по щиколотку. Но при этом все равно это было так весело, хорошо и радостно. Я бы еще вернулась и что-нибудь ей сделала. И она нас встречала, все время кормила, чем могла: и пирожками, и бутербродами. Для Алисы Бруновны Фрейндлих мы сделали также все что можно. Она такая прелестная, хрупкая, как старинная ваза, интеллигентная, благородная…
Мой знакомый сказал про вас, мол, построили такой курятник Елене Ваенге, другие люди мечтали бы дом такой иметь.
Наташа Барбье: Скажу вам абсолютно так же (смеется). Когда мы построили этот курятник, съемочная группа подумала, что мы все хотели бы такой домик. Здесь работает простой эффект. Мы всегда обращаемся к партнерам. Зрители иногда говорят: вы бы лучше отдали деньгами. Но у нас нет денег — только работа с партнерами. Например, обращаемся к петербуржской строительной фирме и говорим, что нам надо построить курятник для Ваенги. Они соглашаются: построим, мы любим певицу Елену Ваенгу. Конечно, им хочется показать максимум, что они умеют. И они делают домик просто сказочный. Мы сами в восторге. Здесь никакого специального умысла нет. Согласитесь, было бы глупо, если бы компания, которая хорошо работает, умеет строить дома и понимает, что это показывают миллионам зрителей, не старалась, как может. Что они будут делать какую-то конурку из фанеры? Конечно, нет. В этом и есть эффект телевизионного проекта. Да, этому курятнику, скажем честно, позавидовали бы многие. И я в том числе!
Чем отличаются дачи питерские дачи и московские? Или дачи в регионах?
Наташа Барбье: Советские, российские дачи мало чем друг от друга отличаются. Это скромные домики на небольших участках. Порой необихоженные, но все равно любимые. Они, в сущности, везде похожи. Отличается почва, климат. Около Петербурга сырая почва и растут только сосны. А в Саратовской области прекрасно растут помидоры. Где-то надо поливать, а где-то, наоборот, делать дренаж почвы. Мы сейчас работаем в Сочи. Скоро выйдет программа, которую недавно там снимали. Вот там, когда видишь, как в ноябре цветет мушмула и через месяц уже созреет, понимаешь, как отличаются. А где-то в Караганде, как нам пишут, уже сугробы лежат.
Загородные дома, особняки — это не дачи, а совсем другое. Когда человек решает, что он живет только там, то вкладывает в это силы, деньги.
Пока делали дом для Нины Усатовой в стиле Русский Север, актриса кормила всю съемочную группу. Пекла пироги и готовила другие блюда. Фото: Предоставлено редакцией программы «На дачу!» с Наташей Барбье
Как-то в Германии меня пригласили на так называемую дачу. Отрезки земли без построек, в лучшем случае там есть сарай. Люди туда приезжают, возделывают там небольшой садик и уезжают. Рядом — соседний участок, ничем не отгорожен. У нас может прижиться такая форма?
Наташа Барбье: Она у нас такая и есть. Нам дали всем наделы по шесть соток в советские времена. И люди выезжали туда, что-то сажали. Я знаю, как было в провинции в советские годы. В то время это была большая подмога. Я еще когда в университете училась, помогала маме на шести сотках картошку выращивать. Это и в Европе есть, и там кому-то это помогает, потому что приятно вырастить свое и нужное для семьи. Не все богаты.
Кроме того, я знаю прекрасный психотерапевтический эффект от работы с землей. Он подходит не для всех, но для многих. Особенно во время пандемии в этом году. Если читать соцсети, то можно увидеть, с каким неожиданным наслаждением люди, от которых мы даже ждать этого не могли, пишут, что у них расцвела гортензия или они вырастили свою редиску. Какая же это редиска! Она лучше, чем любая другая редиска на свете! Вдруг оказалось, что мир сузился необыкновенно, и мы ничего не можем с этим сделать в данный момент. Горизонт планирования уменьшился. Зато мы стали по-другому на все смотреть. Мы раньше проходили мимо куста роз — ну, расцвел и расцвел. Вдруг выяснилось, что цветение этого куста роз очень важно, потому что наш взгляд изменился. Предметы укрупнились, вдруг стало интересно, что птички прилетели, как красивы осенние листья. Люди, у которых позитивный настрой, пишут не только о том, как уныло, опять закрыли театры, но и как красиво, например, покраснели листья у клена во дворе. Мы же все равно оптимистично настроены, нам нужна какая-то радость. Пусть она будет маленькой, ближе к нам. И она есть.
Меня приятно поражают наши зрители, которые радуются за тех, кому мы что-то делаем. Им нравится, что для кого-то сделали красиво и удобно. И еще они, конечно, как сами пишут, заимствуют идеи. Могут точно так же покрасить. И для многого необязательно быть большим художником или специалистом. Когда подсказываешь не очень сложные, но позитивные идеи, это тоже мне приносит радость.
В мансарде родительского дома олимпийской чемпионки по фигурному катанию Екатерины Бобровой сделали спальню для мамы и папы. Фото: Предоставлено редакцией программы «На дачу!» с Наташей Барбье
Нужны ли на даче навороты: авторские предметы, что-то красивое?
Наташа Барбье: На мой вкус, необязательно. Все зависит от семейного бюджета. У кого-то дача — это дворец. Они могут себе позволить все. По большому счету, я больше бы хотела, чтобы люди на дачах радовались своей собственной жизни, а не думали о какой-то показной, презентационной деятельности. Не нужно ничем хвастать. Надо, чтобы было самим приятно и комфортно. В принципе, я никогда не против коллекционных вещей, дизайна. Но, мне кажется, что дача — не самое первое место, где это нужно демонстрировать.
Как быть с обустройством дач, если мы знаем, что в России в зимний период на них часто воруют?
Наташа Барбье: Во-первых, есть все-таки двери и замки. Во-вторых, жалюзи на окна. Можно один раз не экономить на этом, а сделать короб над окном внутри, а лучше снаружи, который изнутри полностью, наглухо закрывает окна. Сделать дом безопасным один раз, но на многие годы. Уезжая, любой хозяин дом должен закрыть, уже даже только потому, что туда могут зайти и звери, и кто угодно.
Программа «На дачу!» начала выходить в мае. Подводите ли вы для себя итоги? Какие у вас планы?
Наташа Барбье: Наблюдаю один эффект: людям эта программа нравится. Она позитивно воспринимается, хорошая, добрая. Мы бы продолжили ее, но наступила зима. Поэтому в ближайшее время мы заканчиваем проекты, доснимаем сейчас последние эпизоды. И, наверное, она в декабре должна сама собой остановиться. Потом, как мне хочется верить, весной возобновится. Тогда, когда надо будет думать о том, что делать с садом, как его возрождать после зимы, как готовиться к новому сезону. Я воспринимаю естественно, если будет перерыв на пару зимних месяцев. Но это будут решать продюсеры, исходя из своих телевизионных соображений. Все-таки зимой мы можем работать только внутри: помочь кому-то сделать печурку, камин, что-то утеплить.
Вы всегда такая ухоженная, подтянутая. У нас люди на дачах часто машут рукой на свой внешний вид. Как обустраивая свою дачу, при этом хорошо выглядеть?
Наташа Барбье: Категорически нельзя распускаться. Ни при каких обстоятельствах. Даже если совсем все плохо, надо продолжать чистить зубы. Во-первых, руки надо беречь. Для этого сейчас существует множество видов перчаток. Руки увлажнить кремом, и — в перчатках работать. И все сохранится, даже маникюр. Во-вторых, у меня очень короткая стрижка, густые волосы и мне легко хорошо выглядеть. Пользуюсь недорогими кремами, которые продаются в наших аптеках. Они спасают кожу от солнца и ветра. Стоит не забывать, что дача — это не каторга, а радость и удовольствие.
Источник