Дом он построил и сына родил который стал дедом моим

Эвелина Гаевская

Русские поговорки и пословицы несут в себе глубокий и очень конкретный смысл. Рассмотрим, что имеется в виду в данной всем известной пословице.

Построить дом

Дом — это пространство, имеющее четкие границы и структуру. По своей сути «дом» это некая система, где могут взаимодействовать различные Субъекты, и где могут происходить различные процессы. 

В буквальном смысле выражение » построить дом» означало создать безопасное место для своей семьи, продолжения рода, место для защиты, место, где можно набраться сил, место, где горел очаг, огонь в котором зажигали от огня молнии Перуна, и этот огонь следовало хранить негасимым…

В настоящее время, когда большинство людей уже не занимается непосредственно строительством места для проживания, когда с развитием транспорта и интернета все больше людей не видят потребности в оседлости и могут и хотят путешествовать, а огонь в очаге заменен электричеством, выражение » построить дом», тем не менее, не потеряло смысла. Но его смысл видеоизменился.

Теперь «дом» уже не только нечто материальное. «Построить дом» означает создать некую четкую и конкретную структуру, систему. Часто это бизнес, работающий как часы. Также «дом» это может быть организованная система взаимоотношений между людьми. Кстати, по выражению одного моего знакомого-коуча, предложение руки и сердца » структурирует взаимоотношения между мужчиной и женщиной». 

«Домом» можно назвать и информационную структуру, например произведения искусства. Случается так, что придуманный персонаж получается настолько ярким, что как будто бы начинает жить самостоятельной жизнью. Возникает огромное количество копий, подражаний, по принципу генетической репликации в биологии. Этот феномен уже подвергался изучению с различных точек зрения. А в художественной литературе описан, например, в романах «Портрет Дориана Грея», «Лезвие сна», «Туман». Также к разряду «нематериальных домов» относятся такие явления, как мода  и кинематограф в целом, а также такие явления, как например Вселенная Marwel

Таким образом, » построить дом» означает «создать систему поведенческих реакций, взаимоотношений между людьми и структурировать происходящие в этой системе процессы». 

Достаточно сложное дело, но результат того стоит)

Родить (вырастить) сына

Согласно исследованиям генетиков, ДНК людей на земле практически схожа, отличия составляют около всего около 0, 01%. То есть на долю уникальности остается всего лишь одна сотая процента генетической информации нашего тела. Этот факт говорит о значении уникальности.

И вот на тему передачи генетической информации очень все интересно.

Дело в том, что матери передают генетическую информацию только своим дочерям. А вот у мужчин отсутствует информация, передаваемая только от матерей. Кроме того,  именно от отцовской днк зависит здоровье ребенка.

Ну и интересный момент:

ДНК любого человека на 40% состоит из ДНК вирусов, пережитых предками.

К слову, вирус, воздействуя на клетку, заставляет ее мутировать, причем подавляющее большинство мутаций при естественном отборе нежизнеспособны, и лишь малая часть по своей сути способствует эволюционному развитию. И вот эти самые 40%, достаточно весомая часть генетического кода, по своей сути являются закодированным опытом выживания тысяч поколений предков. Дорогая информация, не правда ли?

Из вышеизложенного следует, что выражение

«родить (вырастить) сына» так или иначе связаны с развитием (эволюцией) и означают передачу наследственной информации.

И ценность имеет эта малая часть информации, всего сотая доля процента. Ведь с точки зрения природы важен не отбор сильнейших и лучших генов, а их уникальное сочетание.

В патриархальном обществе тема наследования неразрывно связана с передачей материальный ценностей ( «дома» и нажитого имущества и прочих » структур»). В современных условиях ситуация изменяется. И дело не только в феминизме, утвердившем за женщинами права на наследование и другие социальные бонусы, но и в том, что с развитием науки исчезла необходимость наличия двоих родителей для передачи генетической информации человеческому потомству.

В широком смысле выражение означает оставить после себя наследника материальных ценностей, носителя генома, оставить уникальный информационный след. 

Посадить дерево

Дерево у славян  ( и не только) это символ Рода. И это снова о системе, ведь Род состоит из мужчин и женщин, часто не связанных непосредственно кровными узами, но связанных общими целями, идеями, ценностями, традициями и ритуалами, патриотизмом, культурным и историческим прошлым. Ветви дерева — это младшие поколения,  тянутся к небу и солнцу, в то время как корни ( предки) — вросли в землю.

Древние русичи называли родину Матерью, а в путешествиях носили на шее  оберег-мешочек с горстью родной земли, так как считалось, что вдали от родины таким образом можно получить защиту.  И сейчас известны выражения » Мать-сыра земля», «Земля-матушка». 

Небо и солнце ассоциировалось с мужскими божествами. Таким образом дерево это не только символ семьи, но и символ духовного соединения мужского и женского начала во вполне осязаемое и живое.

Если дом это искусственно созданная материальная структура, то дерево — это структура живая, рожденная. Мало родить и вырастить сына, важно быть частью родовой (информационной) системы.

Также важно стать родоначальником, отправной точкой для нового роста, точкой бифуркации.

Дерево символизирует именно фрактальность, бесконечную повторяемость признаков в живой природе. Смотри также Фракталы в психологии

Все три части старой русской поговорки взаимосвязаны между собой и означают важность и ценность проявления творческой природы человека, без отрицания животного начала, в соединении с природой и миром.

Способность к творчеству — одна из тех характеристик, которые отличают нас от животных. Способность осознанно взаимодействовать с информацией, создавать целые информационные структуры, независимые и самостоятельные — это ли не ценность?

© Эвелина Гаевская

оригинал публикации

еще читайте меня в  Telegram

еще О хранении очага и его Хранительницах

Борис Васильев

Дом, который построил Дед

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1

Я давно собирался написать эту книгу — книгу о Доме, который построил Дед. Я пишу с заглавных букв потому, что Дом, о котором намереваюсь рассказывать, — не просто стены, пол да потолок, но и семья, которая тоже являлась Домом. Да и сам Дед был не просто родоначальником, а основателем, строителем, столпом и фундаментом как семьи, которую строил со дня свадьбы до дня смерти, так и дома, который сгорел после него в одну бедственную ночь, оставив после себя пепел надежд, ожог отчаяния и горький осадок горя. А все это — пепел, отчаяние и горе — не существует и не может существовать само по себе: они суть отпечатки любви, радостей, смеха, слез, восторгов, терпения и нетерпения — то есть всего того, что начинается жизнью и заканчивается смертью и, являясь трагедией, именуется комедией, чтобы не пугать в материнских утробах еще не родившихся младенцев. И я тоже не собираюсь никого пугать, но не собираюсь и вычеркивать из жизни страницы, которые могут омрачить читателя, ибо солнце без тени светит только в пустыне.

Жить — значит страдать, обмирая ли от счастья или каменея от горя, рыча от наслаждения или рыча от гнева, задыхаясь от нежности или бледнея от боли, но страдать, за себя или за других, ибо жизнь, лишенная страдания, превращается в способ существования белковых тел. Дед выстрадал свой Дом, и мне придется в большей степени рассказывать о страданиях, чем о столярных или плотницких работах, о процессе, а не о результате, о медленных количественных накоплениях, способных вдруг, помимо нашей воли или нашего желания, переходить в иное качество. Например, в груду тлеющих головешек. И рассказывать тихо, ибо прошлому не нужны фанфары, а маршировать куда удобнее по дорогам, чем по кладбищам. Однако эта элементарная истина порою усваивается с огромным трудом, и многим так и не хватает жизни на то, чтобы понять, что даже самая прекрасная Триумфальная арка есть всего-навсего ворота во вчерашний день.

Из всякой человеческой жизни можно сделать роман, но — из жизни, а не из существования. А для того чтобы превратить свое существование в жизнь, человеку приходится рождаться дважды: как существу и как личности, и если в первом случае за него страдает мать, то во втором — он сам, лично, и далеко не у всех хватает на это отчаянности. Стать личностью означает определить себя во времени и пространстве, выйти из толпы, не выходя из нее, вытянуться колоском на длинном стебельке, подверженном всем невзгодам изменчивой погоды нашей, всегда рискуя оказаться первой жертвой жнеца, традиционно изображаемого в виде старухи с косой в костлявых руках. Вопреки древним заветам, человечество всегда спешило положить на алтарь не первенцев, но первых, будь то костер Джордано Бруно, расстрел Гарсиа Лорки или еще какое-либо схожее деяние: вспоминать можно до бесконечности. Нанося раны себе самому, подобно фанатикам во время шахсей-вахсея, человечество, обливаясь кровью больше, чем потом, продолжало тем не менее двигаться вперед, ибо добровольцев всегда хватало. Однако в последнее время в этом торжественно-кровавом шествии наметился некоторый сбой: мир затоптался, засуетился и вот-вот, потеряв ориентировку ударится в панику, рискуя повторить смрадный ужас Ходынки. И я должен успеть написать, пока еще есть время на то, чтобы хоть раз перечесть написанное и порадоваться за тех, кто не побоялся родиться вторично в самое неподходящее для этого время.

Это не пустословие — это разгон. Я еще помню паровозы, которые гремели, пыхтели, окутывали себя паром и непременно пробуксовывали на месте, прежде чем двинуться в путь. Конечно, современные локомотивы не испытывают нужды в подобном ритуале, но ведь старый, неуклюжий паровоз сам рождал энергию для собственных путешествий, а электричкам она подается со стороны, и мне, честно говоря, куда ближе чумазый мастодонт, ушедший на слом силою собственного пара. Прогресс есть всего лишь логарифм возраста человечества, и не следует так уж ликовать, ощущая приближение собственной старости. Итак, подобно старому паровозу, таскавшему и составы из вагонов всех классов, и единообразные демократические теплушки, и бронечудовища, что до сей поры все еще отстаиваются на запасных путях, я начну рассказ с разгона. С того времени, когда Дед еще не был дедом, не знал, что станет им, да и не помышлял об этом, ибо молодым свойственны совсем иные помыслы, нежели те, которые мы додумываем за них.

2

— Жизнь начинается с любви.

Под старость Дед все чаще склонялся к афоризмам, используя для собственных идей замшелые формы. И, сказав эту фразу, вовсе не думал о зачатии и рождении, а имел в виду, что с того момента, как мужчина начинает понимать, что влюбился, он перестает существовать для себя и стремится жить для других. И все вокруг наполняется смыслом, человек начинает видеть человеков, ощущать их тепло, слышать их стоны и терзаться их тоской. Бессмысленность наполняется смыслом.

— Я испытал звериный восторг бытия, надев военную форму, но постиг ее содержание, когда влюбился, — пояснил он. — Молодость ощущает себя с поверхности.

Тогда он тоже «ощущал себя с поверхности», поскольку был двадцатилетним юнкером пехотного училища ускоренного выпуска. Уже прогремел выстрел в Сараеве, уже эхо этого выстрела материализовалось в рев сотен тысяч орудийных стволов, уже Россия всем своим непомерным телом тяжко ворочалась в кровавом месиве мировой войны, куда плюхнулась с разбега, еле-еле успев объявить всеобщую мобилизацию да ввести сухой закон. А трое юнкеров катались на лодке в городском саду: на носу развалился хитрый черноглазый Лекарев, с веслами управлялся крепкий рыжевато-конопатый тугодум фон Гроссе, а на корме сидел сухощавый, чуть ниже среднего роста синеглазый Леонид Старшов, еще не знающий, что станет Дедом. По собственному признанию, он еще переживал звериный восторг формы, не ведая, что именно с этого дня форма начнет наполняться содержанием, менее чем через полгода переведя его в совершенно иное качество навеки женатого человека.

Случай есть пересечение двух или более причинных рядов, и в то самое осеннее воскресенье по тому самому осеннему пруду плыла еще одна лодка. Крепенькая, хорошенькая, а потому и очень сердитая девушка не очень ловко размахивала веслами, куда с большим усердием слушая стихи, которые читала ей сидевшая на корме чернокосая и темноглазая барышня («Кажется, это был Гумилев, — скажет она спустя семь десятков лет. — Мы все в ту пору чем-то увлекались…») Парк был небольшим, и пруд был небольшим, и мир был таким еще юным, что встретиться в нем было очень трудно, а разминуться еще труднее. Неумолимые причинные ряды упорно стремились друг к другу, случай готовился постучаться в две судьбы одновременно — и постучался, но слишком громко для той воскресно-осенней идиллии: юнкерская лодка врезалась в девичью, барышни вскрикнули, Гумилев упал в воду, но — так, по крайней мере, всегда говорила бабушка — даже не успел намокнуть, поскольку следом за ним бросился юнкер Леонид Старшов. Каким-то чудом он не уткнулся головой в ил, сумел перевернуться, встать на ноги, поймать книгу и с максимальным изяществом протянуть ее испуганной владелице.

— Вот ваша книга, мадемуазель.

С головы его свисали сизые водоросли, донная грязь неторопливо ползла по лицу: юнкер был похож на водяного, но водяного-юнкера, что сразу же отметили обе барышни. Потом с криками и смехом ловили фуражку, потом Леонид залезал в лодку, потом обе лодки поспешно плыли к берегу («Ведь уже холодно, и вы можете простудиться!»), потом пристали и вышли на берег и опять начали хохотать, потому что мокрый Старшов оказался на кого-то похож, но опять — на кого-то очень молодого. И в общем веселье Лекарев счел возможным представиться, а познакомившись с барышнями, тут же представил им своих друзей — сухого и мокрого.