Дом в антарктиде как его построить

14 января 2017

Как построить дом в самом труднодоступном месте планеты? На протяжении десятилетий единственным человеческим жильем в Антарктике были простейшие одноэтажные дома. Но, как выяснил корреспондент Би-би-си Мэттью Теллер, сегодня архитектура единственного континента, где никогда не было аборигенов, становится все более впечатляющей.

Броский, футуристичный проект: приземистое, длинное и блестящее здание, которое после завершения станет временной резиденцией на берегу моря, вмещающей до 65 человек.

Проект стоит дорого, около 100 млн долларов. И хотя здание строит компания из Китая, находится оно совсем не там и увидят его, вероятно, очень немногие.

Добро пожаловать на бразильскую антарктическую станцию «Команданте Феррас».

Изначально станция была основана в 1984 году, но в 2012-м ее уничтожил пожар, и бразильские военно-морские силы устроили тендер на лучший дизайн нового здания. Выиграла тендер местная фирма, а контракт на строительство достался крупной китайской компании CEIEC, которая специализируется на оборонном строительстве. Станцию должны завершить в 2018 году.

База расположена на острове Кинг-Джордж, он же остров Ватерлоо, лежащем на расстоянии почти 1000 км к югу от самой южной точки Латинской Америки. Самолеты сюда не летают. Кроме того, остров находится на большом расстоянии ото всех значительных морских путей.

Даже если кто-то и сможет добраться сюда сам, попасть внутрь станции не получится: как и все подобные объекты, станция «Команданте Феррас» закрыта для посетителей. Почти никто, кроме самих полярников, никогда не сможет увидеть ее вблизи. Так зачем же такие стилистические изыски? Разве не получилось бы обойтись невзрачной, но функциональной постройкой?

Причины такого выбора не очевидны, но Бразилия — не единственная страна с присутствием в Антарктике, которая выбирает для своих станций яркий дизайн.

В 2013 году Индия показала миру свою новую исследовательскую станцию «Бхарати».

«Бхарати» построили из 134 модулей, которые привезли на место в контейнерах, но, глядя снаружи, об этом сложно догадаться.

А в 2014-м свою станцию в регионе открыла Южная Корея. База «Джанг Бого» — это большой модуль с тремя расходящимися из центра крыльями, которые поддерживают стальные колонны. Станция рассчитана на 60 человек.

Чем объяснить такие экстравагантные архитектурные решения?

«Антарктические станции стали своеобразными «посольствами на льду»,» — говорит профессор Анна-Мария Брэйди, главный редактор журнала Polar Journal и автор книги «Китай как великая полярная держава».

«Станция — это знак, что у государства есть интересы в Антарктике. Символ статуса», — говорит Брэйди.

Эти интересы могут быть сугубо научными. Однако всего через 40 лет закончится мораторий на добычу в Антарктике полезных ископаемых, и каждый из игроков хочет быть готовым к тому, что этот мораторий не продлят.

Сегодня эти яркие здания ставят на лед точно так же, как в эпоху открытий первооткрыватели втыкали в снег флаги своих стран.

Так было не всегда.

В марте 1903 года Шотландская национальная антарктическая экспедиция в составе 33 мужчин достигла Южных Оркнейских островов и методом сухой кладки построила каменное укрытие.

Лидер экспедиции Уильям Брюс торжественно окрестил здание «Омонд-Хаусом» в честь Роберта Омонда, директора Эдинбургской королевской обсерватории, поддержавшего экспедицию. Это было первое сравнительно долговечное здание в Антарктике. Аргентинское правительство поддерживает в «Омонд-Хаусе» порядок и по сей день. Сегодня оно входит в состав аргентинской станции «Оркадас».

За долгие годы, в течение всей героической эпохи полярных открытий, во времена Руаля Амундсена, Роберта Фалкона Скотта, Эрнеста Шеклтона и Дугласа Моусона, в Антарктиде так и не появилось ничего сложнее деревянного домика.

После началось что-то вроде «строительного бума», который подстегнул проведенный в 1957-1958 годах Международный геофизический год, — глобальный проект по международному сотрудничеству в научной сфере.

В 1959 году подписанный рядом стран по итогам Международного геофизического года договор об Антарктике временно «заморозил» право новых стран претендовать на территорию континента. На деле это привело к тому, что страны начали искать другие, неюридические способы «застолбить» за собой те или иные участки Антарктики. В частности, это делалось путем строительства.

Еще одним стимулом строить в Антарктике стал подпункт договора о том, что страны, проводящие на континенте «существенные научные исследования», получают право совещательного голоса в рамках договора, а значит, могут влиять на будущее континента.

К этому периоду относится огромная американская исследовательская станция Мак-Мердо. В период с 1962 по 1972 год работу станции обеспечивал атомный реактор. Мак-Мердо до сих пор остается самым крупным поселением континента. Летом на станции могут жить около 1200 человек.

В период развития станции архитектурные изыски отходили на задний план из-за сложнейших логистических и технических проблем, которые сопровождают любое строительство в Антарктике.

Когда метеоролог Питер Гиббс в 1980-м году приехал на британскую антарктическую станцию «Халли», он увидел лишь «несколько деревянных лачуг внутри гигантских металлических труб». Станция тогда находилась под слоем снега в 15 метров толщиной.

«Было похоже на жизнь внутри подводной лодки: нужно было лазать вверх-вниз по лестницам, чтобы попасть внутрь или вылезти наружу», — вспоминает Гиббс.

В Антарктике в целом настолько мало осадков, что географы классифицируют ее как пустыню, но вблизи берегов идет снег, а дальше от моря из-за низких температур он накапливается быстрее, чем тает.

Полярные ветры гоняют эти снежные массы по континенту, поэтому любой объект, который выделяется на фоне плоского ландшафта, вскоре заметает снегом с наветренной стороны. Накопившийся снег может попасть внутрь здания или даже частично его разрушить.

Первую станцию «Халли», построенную в 1956 году, люди оставили 12 лет спустя, когда, погребенная под снежными заносами, она тоже стала, говоря словами Питера Гиббса, «похожа на подводную лодку».

Та версия базы «Халли», где работал сам Гиббс, была построена в 1973 году и продержалась всего 10 лет. Все версии, предшествовавшие открытой в 2013 году базе «Халли-6», в конце концов пришлось покинуть из-за накопившегося снега или движения ледяного шельфа, на котором расположена станция. В этой части континента ледяной покров продвигается к морю со скоростью примерно в полтора метра в день. В то же время, чтобы наблюдения были точными, ученым требуется проводить их из года в год на одном и том же месте.

База «Халли-6», открытая в 2013 году, стала первой в мире мобильной арктической станцией. Она состоит из восьми соединенных между собой больших модулей, похожих на вагоны огромного разноцветного поезда.

Модули можно изолировать друг от друга, чтобы помешать распространению возможных пожаров. Каждый из них стоит на гидравлических опорах, к низу которых прикреплены огромные салазки, восьми метров в длину. Это значит, что модули можно отсоединять друг от друга, перевозить с помощью бульдозеров на новое место и там собирать станцию обратно.

Идея успешно используется — как раз сейчас «Халли-6» отодвигают от большой трещины во льду, которая вскрылась неподалеку.

Кроме того, «Халли-6» сочетает в себе красоту и комфорт.

Маленькие, аккуратные спальни напоминают о небольшом, но не самом дешевом отеле. В интерьере господствуют яркий красный, синий и зеленый, возмещая недостаток цветов за окном.

Бильярдная и комната отдыха находятся в единственном на континенте помещении с высоким потолком, которое освещают (в месяцы полярного дня, по крайней мере) высокие, полупрозрачные окна. Возле бара винтовая лестница, оформленная вставками из ливанского кедра, который привезли сюда для того, чтобы в холодных и стерильных антарктических условиях напоминать ученым о существовании запахов.

«Новые базы не только позволяют проводить все необходимые исследования, но и хорошо выглядят — таковы приоритеты нашей эпохи», — комментирует Анна-Мария Брэйди.

Одной из первых стран, успешно разрешивших проблему накопления снежных масс, стала Южная Африка со своей базой SANAE IV, открытой в 1997 году. Проектировщики подняли здание базы на сваи, чтобы весь снег накапливался под ним.

Тот же принцип в усовершенствованном варианте был применен в проекте немецкой базы «Ноймайер-3», открывшейся в 2009 году. Здесь 16 гидравлических колонн позволяют целиком поднимать двухэтажную конструкцию базы. Примерно раз в год здание поднимают на метр. После этого нижний конец каждой гидравлической сваи также поднимают и переуставаливают на утрамбованном снегу.

Еще один критически важный аспект полярной архитектуры — энергоэффективность. Большинство станций для энергоснабжения используют дизельные генераторы, работающие на особом дизеле. Это топливо дорого, загрязняет окружающую среду, и к тому же его сложно транспортировать. Бельгийская станция «Принцесса Елизавета» стала первой базой, работающей на экологически чистой энергии.

С момента открытия в 2009 году станция полностью работает на энергии солнца и ветра. У нее нет отдельной системы отопления. «Многослойное» устройство станции позволяет обогревать ее внутреннюю часть с помощью избыточного тепла от электрических и электронных систем и энергии от деятельности человека. А плотная теплоизоляция стен позволяет сократить выброс тепла почти до нуля.

Если «Принцесса Елизавета» будто смотрит на нас с экрана очередного фильма о Джеймсе Бонде, то последняя станция, построенная в регионе Китаем, — «Тайшань» — похожа скорее на летающую тарелку. «Тайшань» стал уже четвертой китайской базой в Антарктике. Станцию построили необычайно быстро, за 45 дней, и открыли в 2013 году. По замыслу проектировщиков, функциональная жизнь базы ограничена всего несколькими годами.

«Скорее всего в этом году Китай начнет строить пятую станцию», — рассказывает Анна-Мария Брейди.

Как и остальные станции, увидеть ее будет суждено лишь немногим.