Петров как построить дом

Ваша заявка принята! Мы свяжемся с Вами в ближайшее время.

Ваша заявка принята! Мы свяжемся с Вами в ближайшее время.

Ваша заявка принята! Мы свяжемся с Вами в ближайшее время.

Ваша заявка принята! Мы свяжемся с Вами в ближайшее время.

Ваша отзыв получен! Спасибо!

Ваша заявка принята! Мы свяжемся с Вами в ближайшее время.

Сколько всего создал Петр Великий, не поддается простому перечислению, но самое его значительное творение, которое не только живет уже более трех веков, но и активно развивается, — это, конечно, город, который создан его руками, по его чертежам, носит его имя и который император фактически подарил сам себе на день рождения. Этот город многие считают одним из красивейших на Земле. 

«То, что Петр I, основав Санкт-Петербург, лично участвовал в строительстве и контролировал всех и вся, — это точно. Насколько он был архитектором — вопрос. Тогда еще даже такой профессии не существовало в нашем восприятии этого слова. Но он делал город — новый, под себя», — отмечает главный научный сотрудник Государственного музея истории Санкт-Петербурга Марина Логунова.

Дата основания Санкт-Петербурга хорошо известна — 16 (27 по новому стилю) мая 1703 года. Именно в этот день на одном из островов только что отвоеванной у шведов территории на берегах Невы заложили деревянную крепость, которую Петр назвал Санкт-Петербургом.

«На закладке первой дерево-земляной крепости самого Петра не было. Тогда еще не понятно было, наши земли или не наши: может, их шведы отвоюют», — говорит Логунова. Закладка каменной крепости, как отмечает историк, состоялась, когда уже стало понятно, что здесь будет город, что граница государства отодвинулась за Нарву, уже появились корабли молодого российского флота и Северная война стала разворачиваться в более благоприятном для России ключе.

«Именно в день своего рождения в 1706 году Петр начинает строительство каменной крепости Санкт-Петербург, кладет закладной камень, начинает перестройку крепости в камне», — уточняет Логунова.

Чертежи с отпечатками пальцев

Поскольку город строился с нуля, Петр смог воплотить в нем принципы европейского строительства и применить собственные знания и «шпаргалки» из иностранных книг. Строительство Санкт-Петербурга должно было вестись, по его замыслу, не стихийно, а по плану (который тем не менее постоянно менялся по воле царя и под влиянием обстоятельств), здесь же впервые в России внедрялась практика типовой застройки.

«Не получив стройного образования, Петр Великий всю жизнь продолжал учиться самостоятельно. И помочь ему в этом были призваны книги из его библиотеки. Важным подспорьем в работе царя-зодчего оказывались теоретические трактаты Витрувия, Палладио, Скамоцци, Виньолы», — указано в опубликованном исследовании петербургского Комитета по градостроительству и архитектуре (КГА).

По оценке исследователей, Петр активно применял чертежи, воспроизведенные в европейских изданиях, и этим легко объяснить наличие в петровской архитектуре «голландизмов», «галлицизмов» и «англицизмов».

«Замечательно, что большинство книг из библиотеки Петра, посвященных строительству и архитектуре, явно были в работе — на их полях пометки, надписи, переводы иностранных текстов на русский язык того времени. Некоторые листы затрепаны. Нижние углы даже очень ценных фолиантов в буквальном, а не в переносном смысле слова хранят следы рук Петра — характерные, сильно удлинненные отпечатки запачканных работой пальцев. Он пользовался своей библиотекой как инструментом энергичной архитектурной и строительной деятельности, используя ее в качестве источника идей, почерпнутых из практики современной ему европейской архитектуры барокко и классицизма», — говорится в исследовании КГА.

Французская архитектура Петру не нравилась, потому что дома строились не из кирпича, а из камня и имели, на его взгляд, мало украшений, но несмотря на это, создание градостроительного плана было поручено французу Жану-Батисту Леблону, назначенному генерал-архитектором Санкт-Петербурга.

Что касается участия самого Петра в строительстве, то, по оценке одного из ведущих современных историков петровской эпохи Евгения Анисимова — профессора Санкт-Петербургского филиала ВШЭ, главного научного сотрудника Санкт-Петербургского Института истории РАН, «он, скорее, выполнял роль архитектора, прораба, иногда показывал, как и в каком направлении нужно делать работу».

«В журналах Петра есть такое выражение: «гулял по работам», то есть даже в свободное время он прохаживался в компании со специалистами по стройке, нередко ехал с ними же на объект и обсуждал технические детали. Так, строительство Кунсткамеры оказалось провальным, один архитектор сменял другого, и последнее слово осталось за Петром. Известно, что он бывал с Меншиковым в мастерской архитектора Леблона, где они обсуждали чертежи, а главное — модели зданий», — рассказал Анисимов.

Исполняя волю Петра, Леблон поместил административный центр города на Васильевском острове, в результате чего возвышенные сухие берега будущей Литейной части и Выборгской стороны оказались за городской чертой, а стройку следовало развивать на болотистых, полузатопленных западных землях Васильевского и Адмиралтейского островов.

Впоследствии Петр не раз высказывал недовольство планами Леблона и требовал их изменить

Лучшим образцом застройки города Петр I считал голландскую архитектуру, которая к тому же создавалась в сходных климатических условиях — а жалобы на погоду в Петербурге пошли с первых месяцев его существования. Сподвижники Петра жаловались на слишком длинный световой день — «солнце здесь зело высоко ходит» и на подъем воды.

Самого Петра, строившего на берегах Невы свой, как он его называл, «парадиз», эти погодные явления не смущали, а даже веселили. В сентябре 1706 года он описал, как у него в комнатах стояла вода, а на противоположной стороне по улицам, как по реке, на лодках плавали люди. Но Петру «зело было утешно смотреть, что люди по кровлям и по деревьям будто во время потопа сидели».

Петербург начинался со стилизованной русской избы

Первой гражданской постройкой в Санкт-Петербурге стал дом его основателя, который сколотили за три дня напротив того самого первого строения — крепости, которая впоследствии стала называться Петропавловской.

Здание получило название «Первоначальный дворец Петра Первого». Его построили по старинным русским образцам — на две светлицы, соединенные между собой сенями. Бревна снаружи обтесали, сделали плоскими, окрасили масляной краской и расписали под кирпич. Окна прорубили широкие, по голландскому образцу.

Этот скромный деревянный домик до сих пор стоит и охраняется все века существования Петербурга как величайшая реликвия — его специально облачили в каменный футляр, чтобы защитить от непогоды и прочих неблагоприятных факторов. Это единственная сохранившаяся в Петербурге деревянная постройка начала XVIII века.

«Он назывался «Первоначальный дворец», «Красные хоромы». Дворцом Петр называл домик именно с расчетом на будущее, потому что город должен был расти, прирастать дворцами настоящими. Петр жил в нем пять лет, пока строился Летний дворец. Здесь уточнялись и рождались планы города, планировка Летнего сада», — рассказал генеральный директор Русского музея Владимир Гусев.

Именно по этой причине Первоначальный дворец и раскрасили под кирпич. «Петр торопил события, думал о будущем», — добавил Гусев.

Вокруг Петропавловской крепости спешно велась застройка, возводились деревянные и мазанковые дома, на фасадах которых, как и на домике Петра, имитировалась кирпичная кладка. По замыслу, это придавало Петербургу вид каменного города.

Строительство из подручных материалов

«Безусловно, город не мог строиться сразу из камня — это потом уже было принято решение, Петр издал указ о запрещении каменного строительства во всей стране, кроме Петербурга. Сначала и в землянках жили, и деревянное строительство было», — объясняет Марина Логунова.

При этом, как отмечает Евгений Анисимов, материалы для городского строительства было сложно достать в местности, которую выбрал Петр: сплошное болото и леса.

«Главные материалы все были завозные — камень (дикарь), песок, известь, дерево (хотя поначалу рубили сосны по островам — на месте Академии художеств был сосновый бор), изразцы и кирпич везли из Голландии, пока голландцы не построили кирпичный завод, фашины (связки прутьев для укрепления насыпей) резали по болотам, а главное — били сваи, тысячи свай. Все главные здания вдоль Невы стоят не просто на сваях, а на «островах» из плотно забитых друг возле друга свай», — сказал Анисимов.

Поначалу Петр I хотел массово строить в городе фахверковые дома (фахверк, нем. fachwerk — каркасная конструкция с несущей основой из наклонных балок, при этом балки видны снаружи, что придает дому характерный вид — прим. ТАСС). Это один из самых известных в Европе стилей, который зародился еще в XV веке. Но на каком варианте остановились в итоге — увы, остается тайной.

«Искусствоведы спорят о том, какие фахверковые дома у нас возникали: были они похожи на украинские мазанки или это фахверковые дома наподобие западноевропейских? Но тут возникает сомнение: если это дома наподобие западноевропейских, то почему ни одного такого дома не сохранилось?» — рассуждает Логунова.

Фахверковый дом, в основе которого каркас из бревен, заполняемый камешками, глиной и кирпичами, мог стоять не один десяток лет, а может быть, и не одну сотню, считает историк.

Как предположил профессор Анисимов, от идеи фахверка пришлось отказаться, поскольку технология не оправдала себя. «Стало ясно, что в Санкт-Петербурге это не проходит — холодно, фахверк промерзает, или просто строили быстро и плохо», — считает он.

Что могли себе позволить «подлые»

«Образцовые дома — это просто, и не надо ничего придумывать. В зависимости от своего статуса, материальных возможностей человек должен был, приходя в канцелярию, получать от архитектора Доменико Трезини некий план и по этому плану дом возводить. Потом это красиво называли «дома для именитых», «дома для зажиточных». Самые простые — «дома для подлых» — не в том смысле, что подлый человек в эмоциональном смысле слова, а тот, который подать платит. Но никто так не говорил в XVIII веке, это более поздние названия, искусствоведческие. А в конечном счете все сводилось к тому, что человек мог себе позволить. Это то, что мы и сейчас видим», — рассказывает Марина Логунова.

На территории Петропавловской крепости до нашего времени остались два образцовых дома для зажиточных и для именитых — это Инженерный дом и Комендантский. Жилища для подлых не сохранились, потому что это были маленькие домишки, которые уже много раз перестроены. Их остатки попадаются сейчас только археологам.

Не шведы, не финны и не каторжники

В 2014 году при проведении раскопок на участке между Сытнинской, Кронверкской улицами и городской застройкой вдоль Кронверкского проспекта и Сытнинской площади археологи Института истории материальной культуры РАН нашли коллективное погребение начала XVIII века и деревянные постройки и сооружения.

Научная обработка археологических находок показала, что люди, погребенные в этом месте, были первыми строителями Санкт-Петербурга. Антропологические исследования останков подтвердили, что у них был особенно развит плечевой пояс — это говорит о том, что они совершали тяжелые рубящие движения, причем они именно работали топором, а не другими предметами.

Современные исследователи также установили, что в основном строителями Петербурга были крестьяне, выходцы из европейских областей России — северо-запада, Поволжья, а также карелы и ижоры, а не пленные шведы, финны и каторжники, как считалось ранее.

Среди них было много мужчин в возрасте до 20 лет и старше 40 лет — и почти нет людей трудоспособного возраста от 20 до 40 лет. Это, по мнению ученых, говорит о том, что крестьяне, несмотря на указ царя, старались уклониться от работ по строительству Петербурга, посылая на них либо совсем молодых, либо уже представителей старшего поколения. Указ Петра I от 1 марта 1704 года требовал ежегодной присылки на строительство Санкт-Петербурга 40 тыс. человек. Указ действовал до 1718 года.

«Проблемой было поселение рабочих. Они жили в землянках, и Петр предписал за одно лето построить 500 однотипных деревянных домов. Это был выход, он соответствовал русской традиции — рубили сруб, помечали бревна, перевозили на место и собирали как конструктор. Но вообще, строили плохо — лес сырой, несколько раз город перестраивали, спешили», — отмечает Анисимов.

Низкие потолки для высокого царя

Город очень быстро разрастался: строительные работы велись по сменам, не прекращаясь. Помимо жилых домов и дворцов строились соборы, портовые сооружения, промышленные и торговые объекты, велось благоустройство, улицы мостили камнем, создавались сады, которым Петр придавал большое значение. На противоположной от Петропавловской крепости стороне Невы уже с 1704 года строилась верфь — Адмиралтейство.

Выдающимся зданием Петербурга того времени был Меншиковский дворец, который по роскоши превосходил любое, даже царское жилище. Тогда он назывался посольским и служил для приемов и официальных церемоний. Но представление о том, что Петр I позволял своим приближенным жить в роскоши, а сам скромно ютился в маленьких домах, ошибочно.

«Почему Петр строил для себя скромные дома? Он любил низенькие потолки, уют, шел от голландских образцов, да и протапливать было легче. Но это не были скромные, простецкие помещения. Они были богато украшены, отличная мебель, изразцы — посмотреть хотя бы Зимний дворец Петра в Эрмитаже. Меншиковский дворец только формально был Меншикова, это был дворец приемов, и когда Петру было нужно, он забирал оттуда мебель, посуду», — объяснил Анисимов.

К концу жизни Петра в Санкт-Петербурге было уже 6 тыс. зданий, а население достигло 40 тыс. человек. Уклад их жизни был совершенно не похож на то, к чему они привыкли в старых городах. Вместо замкнутого образа жизни им приходилось часто общаться, встречаться на ассамблеях, театральных представлениях и других собраниях, для которых была приспособлена инфраструктура молодого Петербурга. Поначалу многие воспринимали переселение в Петербург как неудобство и ссылку, но за несколько десятков лет отношение поменялось.

«При Петре I это было болото, назначенная столица, куда никто не хочет ехать, но ехать надо. К столетию Санкт-Петербурга в 1803 году уже выросло несколько поколений жителей, которые воспринимают этот город уже не как ссылку, а как родное место», — отметила главный научный сотрудник Музея истории Санкт-Петербурга.

Сейчас, спустя более трех веков, по духу и виду город остался совершенно неподражаемым творением первого российского императора, как ни странно, до сих пор развивающимся в соответствии с планами, которые он обозначил. И здания, и события, и люди в нем хранят и продолжают традиции, заложенные Петром Великим.

Екатерина Андреева, Анастасия Стрепенюк