Построить дом с николаем белоусовым

О причинах упадка деревянного домостроения, конъюнктуре рынка, перспективных технологиях и молодых кадрах портал Ради Дома PRO поговорил с архитектором Николаем Белоусовым.

— Как за последние годы изменилась ситуация с деревянным домостроением в России? Сформировался ли у рынка запрос на такой продукт?

— Какие-то сдвижки произошли, но не кардинальные. Через Минпромторг поданы бумаги и планируются изменения норм, но пока государственно-бюрократический процесс только немного сдвинулся, и результатов никаких.

— Какие конкретно продвигаются идеи?

— Пересмотр всех строительных норм и правил, касающихся деревянных объектов, потому что у нас эти нормы были приняты еще в довоенные годы, и мы просто не можем сегодня сделать крупное общественное деревянное здание — по противопожарным эксплуатационным нормам деревянными могут быть только небольшие клубы, Дома культуры, двухэтажные жилые дома, и все. Поэтому пока не появится правовая база, позволяющая приступить к изготовлению того, что уже весь мир делает, мы с места не сдвинемся. А тем временем, в Вене сейчас строится 40-этажный жилой объект, в Канаде и Европе построены 9-16 этажные уже эксплуатируемые объекты.

— Почему, по-вашему, так происходит?

— Для этого должна быть утверждена нормативная и создана индустриальная производственная база. Должны выпускаться панели CLT, из которых эти дома делают. Технологии CLT придумали австрийцы и успешно по всему миру реализуют, и эта технология дала новый взгляд на деревянную архитектуру и деревянное строение. В Австрии давно приняты законы, по которым все вновь строящиеся ясли, детские сады, школы, дома престарелых и даже тюрьмы могут быть сделаны только из дерева, потому что по совокупности серьезных исследований, и медицинских, и социологических, в школах лучше успеваемость, меньше заболеваемость, в деревянных домах инвалиды дольше живут и меньше болеют. Вплоть до парадокса, что в деревянных тюрьмах процесс возвращения оступившихся людей к нормам морали происходит быстрее и эффективнее. Эти выводы сделаны на основе глубоких исследований, проведенных междисциплинарными специальными научными центрами. И в Австрии действует такая правовая и нормативная база. Плюс, там сейчас муниципальное строительство за государственный счет ведется из дерева, просто потому что это дешевле, чем из любых других строительных материалов. Кроме того, с точки зрения пожарной безопасности деревянный сорокаэтажный дом ничуть не опаснее, чем любое другое здание из других материалов.

— Вам доводилось строить из CLT-панелей?

— Нет, никогда не доводилось, у нас в стране их просто нет. Их где-то кто-то производит, но они никак не применяются. Эти технологии, в основном, рассчитаны на общественные малоэтажные здания (до 5 этажей), жилое домостроение и выше, но у нас нет на это ни государственного, ни частного заказа.

— А лично вы испытываете трудности с сырьем для своих зданий?

— Нет, никаких. У нас одни из самых больших запасов дерева в мире, поэтому это совершенно не проблема.

— В Костромской области, где находится ваш завод, высаживают заново деревья?

— Во-первых, тот объем леса, который идет на деревянное домостроение, ничтожен по сравнению с тем, который идет на бумажную, печатную рекламную продукцию и на фанерное производство. Во-вторых, все переживают за вырубку деревьев, но никто не спрашивает про такие ресурсы, как песок, глина или кусок известняка, который используется для производства бетона. А ведь в том месте, где был взят кусок известняка, он больше никогда не появится. Прошли миллиарды лет с формирования Земли, чтобы в определенном месте появились песок, глина или известняк. Об этом, почему-то, никто не думает. И это очень серьезный когнитивный диссонанс. Потому что дерево — возобновляемый материал, в отличие от остальных перечисленных. При этом деревянный дом может служить 300 лет, если у него не течет крыша, и за это время вырастет в два раза больше деревьев, чем были потрачены на строительство и отделку этого дома.

— Кто ваши заказчики?

— За 20 лет, которые я занимаюсь деревянной архитектурой, у меня заказчиками были успешные бизнесмены, а также актеры, режиссеры, журналисты, аналитики, галеристы, то есть высший слой технической и творческой интеллигенции. Они ко мне всегда обращались в первую очередь за архитектурой, при этом заказывали рубленные дома из натурального чистого дерева — не клеёные, не кирпичные и не бетонные.

— Какие проекты сейчас востребованы?

— Сейчас уменьшились аппетиты, все стали заказывать небольшие объекты. Все хотят одноэтажные дома. Есть новые заказчики, которые хотят строить дома далеко от Москвы, то есть это вторые или дальние дачи.

— Какие задачи вы ставили перед собой, когда в 2003 году организовывали первый практикум «Древолюция»?

— «Древолюция» — это моя частная программа, на которую хорошо ко мне относящиеся спонсоры дают деньги и материалы: краски, гвозди, шурупы, доски и клееный брус. Всё в небольших количествах, но меня это крайне привлекает, потому что это возможность студентам и молодым архитекторам познать и перестать бояться самих себя, своими руками за две недели придумать и сделать деревянные объекты. Потом члены жюри это внимательно критически оценивают. А я выступаю куратором этой программы, работаю со студентами, их консультирую на протяжение двух недель. В результате, они получают первые премии во всех национальных конкурсах в области архитектуры, а не только деревянных объектов, что крайне ценно и говорит об эффективности практикума. Плюс, я преподаю в МАРШе и в этом году я буду вести дипломный проект. Поэтому я всеми доступными мне средствами несу в широкие массы студенчества и архитектурной молодежи культурное отношение к дереву.

— Много последователей? Как вы оцениваете потенциал молодого поколения?

— Есть чудные ребята, которые продолжают это делать и весьма успешно. Я очень доволен тем, что ко мне на «Древолюцию» приезжают не только из Москвы, но и из Питера, Вологды, Воронежа, Тюмени, Саратова, Самары, Омска. Со всей страны народ едет, и у них формируется хорошая среда общения, они все дружат друг с другом, общаются, и это крайне ценно. Потому что у нас в стране, кроме премии «Архивуд», каких-то серьезных премий в области деревянной архитектуры нет, и ни в одном вузе нет специализированных кафедр по дереву.

— А у вас не возникали мысли создать школу деревянного зодчества?

— Мне хватает того, что у меня есть практикум деревянной архитектуры. На этот курс со всей страны раз в год раньше приезжали 80 человек, а сейчас я понизил численность до 30. Но пока ребята проектируют и изготавливают свои объекты, к ним вечерами приходят читать лекции ведущие архитекторы, специалисты в области охраны памятников деревянного зодчества, и скульпторы, и художники, которые работают с деревом, и социологи, и философы. Они за две недели дают участникам ту дисциплинарную информацию, которую в других местах получить невозможно. Кроме того, сейчас в МАРШе работают платные курсы, связанные с деревянной архитектурой. Но это все проблески, которые никак не отражаются на состоянии дел в отрасли.

— Какие из свойств дерева как строительного материала являются, на ваш взгляд, наиболее недооцененными?

— Начнем с того, что деревянные стойки до трех метров высоты работают не хуже металлических конструкций. При растяжении дерево работает потрясающе, но оно выдерживает гигантские нагрузки на разрыв, но это никак не применяется и не используется. Дерево тоже надо понимать, чувствовать с точки зрения своих декоративных качеств. Ни один материал не дает такой палитры архитектору, как дерево, но надо знать породы дерева, технические параметры древесины, понимать, чем отличается кедр от лиственницы, от сосны, от ели, от березы, от дуба, как они работают, как они сохнут, какая у них смолистость, какими материалами их надо обрабатывать для повышения сроков службы. Поэтому это весь комплекс вопросов, которые, к сожалению, сегодня можно прочесть только в специальной литературе. Но для этого надо сделать усилие.

— А как обстоят дела с энергоэффективностью современных деревянных домов?

— Понятно, что деревянная стена толщиной 24-25 см не соответствует нашим национальным нормам по энергоэффективности. Но если сделать серьезный теплый фундамент, потому что очень большие потери идут как раз через пол, если в кровлю закладывать утепление в соответствии или чуть выше нормы, если вставить правильные стеклопакеты с правильным коэффициентом энергоэффективности, то деревянный дом останется теплым. Что касается системы отопления, то избы в Архангельской области и севернее топились русскими печами, и в них люди чувствовали себя достаточно комфортно. А сейчас у нас принято топить газом, потому что газ дешевый и его много. Меж тем, существуют замечательные системы тепловых насосов, которые с точки зрения охраны окружающей среды эффективнее, но у нас мало используются. Более того, вопросы энергоэффективности больше связаны с постановкой государством задач: хочет оно экономить выбросы CO, или не хочет, хочет улучшить жизнь своих сограждан, или не хочет, хочет вводить энергоэффективные объекты, или не хочет.

Мария Шевцова

Интерьер с обложки: дом в Подмосковье, 276 м²

Архитектор Николай Белоусов построил в Подмосковье модернистский сруб с панорамными окнами, названный “Ловушка для солнца”. Рассказываем, почему.

Фото: Сергей Ананьев